Phrase Command

to get the word out, to spread the word — сообщать (о чём-л.)

word of command — воен. команда

Hard words break no bones. посл. — Брань на вороту не виснет.

A word spoken is past recalling. посл. — Слово - не воробей, вылетит - не поймаешь.

A word to the wise. посл. — Умный с полуслова понимает.

443 requisition order — Бр. заявка по форме 443 (на использование местности для учений)

Yet the gunslinger was still astounded when Jake curled his fist, placed it against the left side of his chest, and said: “Roland, before Eddie and Susannah join up with us, may I speak to you dan-dinh?” – May I open my heart to your command. But the subtext was more complicated than that, and ancient—pre-dating Arthur Eld by centuries, or so Vannay had claimed. It meant to turn some insoluble emotional problem, usually having to do with a love affair, over to one’s dinh. When one did this, he or she agreed to do exactly as the dinh suggested, immediately and without question. But surely Jake Chambers didn’t have love problems—not unless he’d fallen for the gorgeous Francine Tavery, that was—and how had he known such a phrase in the first place? — Однако, стрелок изумился, когда Джейк сжал правую руку в кулак, приложил к левой стороны груди и сказал: "Роланд, до того, как Эдди и Сюзанна присоединятся к нам, могу я поговорить с тобой дан-дин? – Могу я открыть сердце твоему приказу. Но подтекст был более сложным, более древним, выражение это пришло из столетий, предшествующих Артуру Эльдскому, так, во всяком случае, говорил Ванней. Обычно речь шла о неразрешимой эмоциональной проблеме, чаще всего, любовной, с которой обращались за помощью к старшему. Идя на такой шаг, он или она соглашались в точности последовать совету старшего, незамедлительно и без единого вопроса. Но, само собой, у Джейка Чеймберза не могло быть любовных проблем... если, конечно, он вдруг не влюбился в ослепительную Френсину Тавери... и откуда он узнал эту фразу? (ТБ 5)

Jake looked embarrassed. “I can’t remember many. Dan-dinh, that means I open my heart to you and agree to do what you say.” / It was more complicated than that, but the boy had caught the essence. Roland nodded. — Многие я запомнить не могу. Дан-дин означает открыть тебе свое сердце и согласиться сделать все, как ты скажешь. / Выражение это вбирало в себя значительно больше, но суть мальчик уловил. Роланд кивнул. (ТБ 5)

“So then have you at me, boy?” / “I do.” / “In whose name?” / “In the name of my father.” / “Say his name.” / “Steven Deschain, of the line of Eld.” / “Be swift, then.” / And Cort advanced into the corridor, switching his stick from one hand to the other. The boys sighed flatteringly, like birds, as their dan-dinh stepped to meet him. — Ты вызываешь меня на поединок, дитя? / – Так. / – От чьего имени ты говоришь? / – От имени своего отца? / – Назови имя его. / – Стивен Дискейн из рода Эльдов. / – Тогда, мы начали. / И Корт вышел в проход, перекидываю свою дубину из руки в руку. Вздох, похожий на трепет крыльев, донёсся из того места, откуда наблюдали мальчишки – их старший товарищ – их дан-дин – двинулся навстречу Корту. (ТБ 1, r.)

He was therefore all the more disgusted when Helen unexpectedly turned up next day, full of lurid stories of what was happening "behind the scenes" (her phrase) and of the calamities in store. (R. Aldington, ‘All Men Are Enemies’, part III, ch. V) — Поэтому ему было особенно неприятно, когда на другой день совершенно неожиданно появилась Элен с целым ворохом жутких рассказов о том, что происходит, как она выразилась, в кулуарах и обо всех грозящих бедствиях.

Of all the attacks upon Hopkins, the one that probably angered and amazed him most was the fantastic charge that, in the fall of 1943, he had plotted behind the scenes in the White House to have General Marshall removed from his position as Chief of Staff and "kicked upstairs" to some sinecure command in Europe. (R. E. Sherwood, ‘Roosevelt and Hopkins’, ‘Introduction’) — Среди всех нападок на Гопкинса, вероятно, более всего раздражало его и удивляло фантастическое обвинение, будто осенью 1943 года он интриговал за кулисами Белого дома, чтобы добиться отстранения генерала Маршалла с поста начальника генерального штаба и увольнения его в почетную отставку, назначив его на какой-то командный пост в Европе, фактически являющийся синекурой.

He had an encyclopedic command of the field of knowledge, and by a word or a phrase, by delicate rapier thrusts, he punctured them. (J. London, ‘The Iron Heel’, ch. V) — Пользуясь своими энциклопедическими познаниями, он - где смелым словом, где удачно ввернутой фразой - расправлялся со своими противниками, прокалывая их легчайшими, но убийственными уколами, словно резиновую шину.

Hornblower: "...Am I lucky to have no past, ma'am? Just the future?" Mrs. H: "You're sure you have the future, Mr. Hornblower?" Hornblower (with a laugh): "That's your aristocratic rapier thrust." (J. Galsworthy, ‘The Skin-Game’, act I) — Хорнблоуэр: "...как по-вашему, сударыня, хорошо ли, что у меня нет прошлого, а есть только будущее?" Миссис Хилкрист: "А вы уверены в том, что у вас есть будущее, мистер Хорнблоуэр?" Хорнблоуэр (со смехом): "Чисто аристократическая колкость!"